Неточные совпадения
Но я не угадал этого назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден как железо, но
утратил навеки пыл благородных стремлений — лучший свет
жизни.
Тогда-то она обливала слезами свое прошедшее и не могла смыть. Она отрезвлялась от мечты и еще тщательнее спасалась за стеной непроницаемости, молчания и того дружеского равнодушия, которое терзало Штольца. Потом, забывшись, увлекалась опять бескорыстно присутствием друга, была очаровательна, любезна, доверчива, пока опять незаконная мечта о счастье, на которое она
утратила права, не напомнит ей, что будущее для нее потеряно, что розовые мечты уже назади, что опал цвет
жизни.
«Отошлите это в ученое общество, в академию, — говорите вы, — а беседуя с людьми всякого образования, пишите иначе. Давайте нам чудес, поэзии, огня,
жизни и красок!» Чудес, поэзии! Я сказал, что их нет, этих чудес: путешествия
утратили чудесный характер. Я не сражался со львами и тиграми, не пробовал человеческого мяса. Все подходит под какой-то прозаический уровень.
А если я раз поступлю против всей своей человеческой натуры, я навсегда
утрачу возможность спокойствия, возможность довольства собою, отравлю всю свою
жизнь.
Об застое после перелома в 1825 году мы говорили много раз. Нравственный уровень общества пал, развитие было перервано, все передовое, энергическое вычеркнуто из
жизни. Остальные — испуганные, слабые, потерянные — были мелки, пусты; дрянь александровского поколения заняла первое место; они мало-помалу превратились в подобострастных дельцов,
утратили дикую поэзию кутежей и барства и всякую тень самобытного достоинства; они упорно служили, они выслуживались, но не становились сановитыми. Время их прошло.
Главное — не надо
утрачивать поэзию
жизни: она меня до сих пор поддерживала, — горе тому из нас, который лишится этого утешения в исключительном нашем положении.
Находившись, по обязанности, в частом соприкосновении с этим темным и безотрадным миром, в котором, кажется, самая идея надежды и примирения
утратила всякое право на существование, я никогда не мог свыкнуться с ним, никогда не мог преодолеть этот смутный трепет, который, как сырой осенний туман, проникает человека до костей, как только хоть издали послышится глухое и мерное позвякиванье железных оков, беспрерывно раздающееся в длинных и темных коридорах замка Атмосфера арестантских камор, несмотря на частое освежение, тяжела и удушлива; серовато-желтые лица заключенников кажутся суровыми и непреклонными, хотя, в сущности, они по большей части выражают только тупость и равнодушие; однообразие и узкость форм, в которые насильственно втиснута здесь
жизнь, давит и томит душу.
Люберцев не держит дома обеда, а обедает или у своих (два раза в неделю), или в скромном отельчике за рубль серебром. Дома ему было бы приятнее обедать, но он не хочет баловать себя и боится
утратить хоть частичку той выдержки, которую поставил целью всей своей
жизни. Два раза в неделю — это, конечно, даже необходимо; в эти дни его нетерпеливо поджидает мать и заказывает его любимые блюда — совестно и огорчить отсутствием. За обедом он сообщает отцу о своих делах.
Оба одиноки, знакомых не имеют, кроме тех, с которыми встречаются за общим трудом, и оба до того втянулись в эту одинокую, не знающую отдыха
жизнь, что даже
утратили ясное сознание, живут они или нет.
Слово
утратит вялость, образы будут полны
жизни и огня.
Я здесь восемь лет стоял лицом к лицу с современною
жизнью, но спиною к природе, и она отвернулась от меня: я
утратил жизненные силы и состарился в двадцать девять лет; а было время…
— За тех, кого они любят, кто еще не
утратил блеска юношеской красоты, в ком и в голове и в сердце — всюду заметно присутствие
жизни, в глазах не угас еще блеск, на щеках не остыл румянец, не пропала свежесть — признаки здоровья; кто бы не истощенной рукой повел по пути
жизни прекрасную подругу, а принес бы ей в дар сердце, полное любви к ней, способное понять и разделить ее чувства, когда права природы…
Я дрогнул. Не то, чтобы я вдруг получил вкус к ремеслу сыщика, но испытание, которое неминуемо повлек бы за собой отказ, было так томительно, что я невольно терялся. Притом же страсть Глумова к предположениям казалась мне просто неуместною. Конечно, в
жизни все следует предусматривать и на все рассчитывать, но есть вещи до того непредвидимые, что, как хочешь их предусматривай, хоть всю
жизнь об них думай, они и тогда не
утратят характера непредвидимости. Стало быть, об чем же тут толковать?
Я очень окреп за лето и одичал в лесу,
утратив интерес к
жизни сверстников, к Людмиле, — она казалась мне скучно-умной…
Но в
жизни мальчиков было нечто объединявшее всех их, были часы, в течение которых они
утрачивали сознание разницы характеров и положения. По воскресеньям они все трое собирались у Смолина и, взлезая на крышу флигеля, где была устроена обширная голубятня, — выпускали голубей.
Таким образом, значит, общественные толки о ней оправдались, и эта смелая, твердая и чистая душа впала в слабость,
утратила силу быть полезною другим и доживала
жизнь, оберегая одну свою неприкосновенность.
Но русский
жизни молодой
Давно
утратил сладострастье...
Очевидно, что литературная мысль
утратила ясность и сделалась неспособною не только давать практические решения по вопросам
жизни, но даже определять характер и значение последних.
Затем, четвертый оттеняющий
жизнь элемент — моцион… Но права на моцион, по-видимому, еще мы не
утратили, а потому я и оставляю этот вопрос без рассмотрения. Не могу, однако ж, не заметить, что и этим правом мы пользуемся до крайности умеренно, потому что, собственно говоря, и ходить нам некуда и незачем, просто же идти куда глаза глядят — все еще как-то совестно.
Нахлебники Бенни находили, что это со стороны их хозяина даже своего рода деспотизм, что таким образом, через его чудачества их собственная, дорогая им
жизнь утрачивает очень много своей прелести и «гречевская фаланстера» (как называли сами они квартиру Бенни) теперь, по его милости, скорее не фаланстера, а раскольничий скит, да еще с скопцом игуменом.
Но я не угадал этого назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден, как железо, но
утратил навеки пыл благородных стремлений, — лучший цвет
жизни».
«Горе от ума» появилось раньше Онегина, Печорина, пережило их, прошло невредимо чрез гоголевский период, прожило эти полвека со времени своего появления и все живет своею нетленной
жизнью, переживет и еще много эпох и все не
утратит своей жизненности.
Отношения наши с мужем продолжали быть тоже холодно-дружелюбные, как и во время нашей городской
жизни, но в деревне каждая половица, каждая стена, диван напоминали мне то, чем он был для меня, и то, что я
утратила.
Чрез умножение Окружных городов умножилось купечество и процвело чрез многолюдство Губернских, которых торжища скоро представили богатое собрание плодов Российской и чужеземной промышленности. Самые нравы торговых людей, от многих и близких сношений с Дворянством более просвещенным,
утратили прежнюю свою грубость, и богатый купец, видя пред собою образцы в лучшем искусстве
жизни, неприметно заимствовал вкус и светскую обходительность.
Венок возложили на голову Шерамура и этим актом навсегда лишили его клички, данной ему англичанкою: с сей поры он сделался «теткин муж» и очень много
утрачивал в своей непосредственности. Но он об этом не думал. К тому же историческая точность обязывает сказать, что добрый oncle Grillade в настоящую торжественнейшую минуту его
жизни был пьян, и это не его вина, а вина доброй Танты, которая всеми мерами позаботилась облегчить все предстоящие ему задачи.
При этом заранее исключается возможность того, что душа, прошедшая чрез врата смерти, вообще не может возвратиться в отжившее и разрушенное смертью тело и его собою оживить, ибо и она потеряла способность оживлять тело, а не одно только тело
утратило силу
жизни; что поэтому воскрешение отцов сынами вообще невозможно, раз душа сама должна воскресить свое тело или получить от Бога для того силу, и никто другой не может ее в том заменить.
Человечество долгие века жило непосредственной социально-органической
жизнью, причем все общественные формации, даже и самые тяжелые, освящались силою давности и утверждались религиозной санкцией: касты, рабство, крепостничество рассматривались как непреложные и почти богоустановленные устои
жизни, благодаря чему они
утрачивали часть своей ядовитости и тяготы.
Видно, что эти люди, пока плыли сюда на арестантских баржах, скованные попарно наручниками, и пока шли этапом по тракту, ночуя в избах, где их тело невыносимо жгли клопы, одеревенели до мозга костей; а теперь, болтаясь день и ночь в холодной воде и не видя ничего, кроме голых берегов, навсегда
утратили всё тепло, какое имели, и осталось у них в
жизни только одно: водка, девка, девка, водка…
Вот тебе и весь сказ мой, отшельник, о том, как я
утратил улучшение
жизни и как нарушил обет, данный богу.
В детстве его учила молиться мать, которая была глубоко религиозная женщина и сумела сохранить чистую веру среди светской шумной
жизни, где религия хотя и исполнялась наружно, но не жила в сердцах исполнителей и даже исполнительниц. Князь помнил, что он когда-то ребенком, а затем мальчиком любил и умел молиться, но с летами, в товарищеской среде и в великосветском омуте тогдашнего Петербурга,
утратил эту способность.
Она и не предчувствовала, что в этом доме случится с сыном эпизод, который отразится на всей его
жизни, что здесь он
утратит навсегда свое личное счастье, чтобы принести его в жертву величию государства, что отсюда он выйдет, как это ни странно, несчастным «баловнем счастья».
Но если Баранщиков
утратил расположение у молодой Ахмедуды, то «имам (поп)» стал его убеждать, чтобы он взял себе еще одну жену, кроме чистюли Ахмедуды. Однако «всемогущий бог устроил
жизнь его инако».